Неточные совпадения
Кроме Белоконской и «старичка сановника», в самом деле важного лица, кроме его супруги, тут был, во-первых, один очень солидный военный генерал, барон или граф, с
немецким именем, — человек чрезвычайной молчаливости, с репутацией удивительного знания правительственных дел и чуть ли даже не с репутацией учености, — один из тех олимпийцев-администраторов, которые знают всё, «кроме разве самой России», человек, говорящий в пять лет по одному «замечательному по глубине своей» изречению, но, впрочем, такому, которое непременно входит в поговорку и о котором узнается даже в самом чрезвычайном кругу; один из тех начальствующих чиновников, которые обыкновенно после чрезвычайно продолжительной (даже до странности) службы, умирают в больших чинах, на прекрасных местах и с большими
деньгами, хотя и без больших подвигов и даже с некоторою враждебностью к подвигам.
И за свои
деньги он хотел очень многого, почти невозможного: его
немецкая сентиментальная душа смутно жаждала невинности, робости, поэзии в белокуром образе Гретхен, но, как мужчина, он мечтал, хотел и требовал, чтобы его ласки приводили женщину в восторг, и трепет, и в сладкое изнеможение.
Еще молодой губастый доктор и артиллерист с
немецкой физиономией сидели почти на ногах молодого офицера, спящего на диване, и считали
деньги.
В 1880 году издавал газету И. И Смирнов, владелец типографии и арендатор всех театральных афиш, зарабатывавший хорошие
деньги, но всегда бывший без гроша и в долгу, так как был азартный игрок и все ночи просиживал за картами в
Немецком клубе. В редких случаях выигрыша он иногда появлялся в редакции и даже платил сотрудникам. Хозяйственной частью ведал соиздатель И.М. Желтов, одновременно и книжник и трактирщик, от которого зависело все дело, а он считал совершенно лишним платить сотрудникам
деньги.
— В
немецкое, чу, собрание свез. Думал дурака найти в карты обыграть, ан, заместо того, сам на умного попался. Он было и наутек, да в прихожей, сказывают, задержали. Что было
денег — все обрали!
Семен Матвеич придерживался всего национального, сам называл себя русаком, смеялся над
немецкой одеждой, которую, однако, носил; сослал в дальнюю деревню повара, за воспитание которого Иван Матвеич заплатил большие
деньги, — сослал его за то, что тот не сумел приготовить рассольника с гусиными шейками.
С течением времени, однако, такого рода исключительно созерцательная жизнь начала ему заметно понадоедать: хоть бы сходить в театр, думал он, посмотреть, например, «Коварство и любовь» [«Коварство и любовь» — трагедия
немецкого поэта И.Ф.Шиллера (1759—1805).]; но для этого у него не было
денег, которых едва доставало на обыденное содержание и на покупку книг; хоть бы в гости куда-нибудь съездить, где есть молодые девушки, но, — увы! — знакомых он не имел решительно никого.
Так как мое ротозейство было уже давно известно, то общие
деньги хранились у него, хотя в разных пакетах, ибо мой друг был человек аккуратности
немецкой.
Достигаев. Опровергнут? Не слыхали об этом. Ну, пускай он опровергнут, а привычка к нему всё-таки осталась, и немцы отлично… приспособляются. Немец социалиста не боится, он и социалисту кушать дает. И — что же мы видим? У нас в шестом году кадеты уговаривали народ: не плати царю налогов, не давай солдат! Народ и ухом не повёл… да! А вот,
немецкие рабочие, социалисты, в четырнадцатом году, глазом не моргнув, дали
денег на войну.
Для этой именно цели он набрал столько работы и копил
деньги, а по вечерам, возвратившись с уроков, занимался
немецким языком.
Князь Лимбург, прочитав письмо Огинского и зная, что без
денег любезная его не может достигнуть осуществления своих замыслов, сильно поколебался. В то же время
немецкие газеты извещали, что счастие, доселе благоприятствовавшее союзнику принцессы, Пугачеву, изменило ему. Бибиков успешно подавил мятеж, Оренбург был освобожден, Яицкий Городок занят верными императрице войсками, и Пугачев, как писали, совершенно разбит.
Уже французское правительство перевезло в Бордо все свои документы,
деньги и архивы, уже приняли меры к охранению парижских памятников искусства, могущих пострадать от
немецких бомб, как неожиданно наступающие на Париж
немецкие войска отступили.
Чекмень малиновый с позументами изволил пожаловать, полтора рубля
деньгами, чарку серебряную, три полушубка мерлушчатых, лисью шубу, да кусок сукна
немецкого.
— Он и есть, — продолжал третий. — Диву дались, где он, окаянный, эку пропасть
денег набрал. Хоть бы у боярина
немецкого столько поживиться. Этакой добычи Удалому спать было не выспать.
В доме царила
немецкая аккуратность; на хозяйство, хотя после брака Зиновьевы, соответственно их положению в Петербурге, жили широко, Елизавета Ивановна сравнительно мало тратила
денег.